Французы на северном полюсе

После бури.

– Тайна. – Льдина плывет. – Тревога. – Немножко метеорологии. – О радуге.

– Ученые собаки.

Наконец ураган утих. Однако льдина все еще содрогалась и слышался треск. В чем же дело?

Понять никто не мог. Но моряки – народ беззаботный. Опасность пока миновала, а там видно будет.

Одно удивляло: после бури солнце стало клониться к востоку. Но солнце ведь не комета и не меняет своей орбиты.

Никому в голову не пришла самая простая мысль, что льдина плывет.

Неужели ее ураганом оторвало от берега? Как бы то ни было, та часть льдины, где стояли корабли, двигалась с северо-востока на юго-запад со скоростью пятнадцать миль 67 в сутки.

Капитаны сообщили об этом матросам. И те стали оживленно обсуждать этот факт.

Последствия могли оказаться самыми печальными. Плыви льдина на север, это приближало бы экспедицию к цели.

Но увы! Она увлекала французов в противоположном направлении.

За два дня льдина продвинулась к юго-западу и повернула прямо на юг, пройдя за последующие десять дней около трехсот километров.

Матросы, поначалу немного расстроившись, теперь живо комментировали сложившуюся ситуацию. Плюмован же старался использовать малейшую возможность, чтобы отточить свое остроумие.

– Одно совершенно ясно – мы никак не можем добраться до так называемого полюса. А я-то мечтал учредить общество по эксплуатации трамвайных линий, турецких бань и построить оперный театр.

– А, еще одна пропащая идея!

– Да что ты понимаешь, Гиньяр!

– Ну это уж точно.

– Если бы господин Полюс захлопнул свои двери перед носом англичан, немцев, американцев или граждан любой другой страны, я бы и глазом не моргнул, но сыграть такую глупую шутку с французскими моряками! .. О-ля-ля, да он просто дурно воспитан!

– А я вот, – продолжал Гиньяр задумчиво,

– размышляю о вычете процентов.

– Да ты совсем извелся, думая о своем жалованье, о самый экономный из нормандцев!

– Слушай, парижанин, деньги – всегда деньги.

– А я лично боюсь, что если мы здесь застрянем, то не видать мне ни моего трамвая, ни турецких бань, ни оперы. И самое печальное – я буду лишен удовольствия предложить тебе постоянное место в партере!

– Шути сколько хочешь, это у тебя в крови. Ты умудряешься шутить, даже когда речь идет о деньгах.

– Ладно, не забивай себе голову, все обойдется.

Время шло, а дрейф все не прекращался. Единственная перемена состояла в том, что льдина довольно значительно изменила свое направление. Она все время двигалась вперед, увлекая с собой оба корабля, которые находились теперь гораздо ниже зимовки Нерса, примерно в пятидесяти километрах от мыса Колона, открытого Маркхамом и Альдрихом. Капитан даже смог разглядеть в бинокль мыс Коломбия. Льдина, по всей видимости, двигалась туда, где сэр Нерс открыл Палеокристаллическое море.

Де Амбрие очень беспокоился, но тщательно скрывал свои чувства, оставаясь внешне невозмутимым и уверенным в себе, хотя, честно говоря, твердой уверенности в благополучном исходе экспедиции у него не было. Эх, если бы Прегель не опередил их, добравшись до Севера, в то время как «Галлия» упорно продвигалась сквозь паковый лед! Правда, теперь и «Германия», зажатая льдами вместе с французской шхуной, вынуждена была участвовать в этом проклятом дрейфе. Но пока что Прегель был победителем. Если так и дальше пойдет, французам вряд ли удастся торжествовать над соперником, ведь для этого весной нужно будет подняться выше, чем немецкий географ. Но как это сделать? С другой стороны, смогут ли вообще корабли освободиться из ледяного плена или им суждено долгие годы блуждать закованными в ледяную броню?

Но нужно сказать, что храбрый капитан был не из тех, кто теряет время на бесполезные сетования. С обычным хладнокровием он принял свершившийся факт и стал ожидать событий, какими бы они ни оказались.